«Как же упорно сражаются русские»: Дневник немецкого генерала Готхарда Хейнрици. Полную версию прикладываем к посту
23 июня
«Вчера нам противостояла русская дивизия, которую мы застали совершенно врасплох и затем её разбили. Массы солдат бродят повсюду по бескрайним лесам, сидят на бессчётных хуторах, часто стреляют нам в спину. Русский вообще ведёт войну коварно. Поэтому наши парни проводят зачистки жёстко, без пощады... Повсюду наши парни забирают у крестьян лошадей для наших повозок, что вызывает в деревнях плач и вопли. Вот так „освобождают“ население. Но нам нужны лошади, а крестьяне, возможно, получат позже какие-то деньги».
24 июня
«В общем и целом создаётся впечатление, что русский отводит свои силы на восток. Но если доходит до боя, то сражается он стойко. Он куда сильнее, чем французский солдат. Предельно выносливый, хитрый и коварный. Некоторые из наших потерь вызваны тем, что русские стреляют в спину нашим бойцам. Взятые нами пленные, пока что лишь несколько сотен, принадлежат к разным этническим группам. Среди них люди, которые больше похожи на китайцев, чем на русских».
5 июля
«Мы расположились в аптеке, принадлежащей старому еврею. Он рад, что избавился от большевиков... Русские солдаты не кажутся убеждёнными большевиками. Пленные в основном жалуются на плохое питание и то, что начальство с ними плохо обращалось. Ясно, что в реальности народной общности не существует. Так как комиссары не дают солдатам дезертировать и заставляют идти в бой под дулом пистолета, солдаты в ответ забивают комиссаров до смерти».
8 июля
«Сегодня нам пришлось казнить коммунистку, которая выхаживала раненых русских, оставшихся в нашем тылу, и всеми средствами боролась против нас. Такая тут война. Позавчера Бальцен извлёк из моих брюк первого клопа. Теперь я живу только в комнатах, из которых вынесена вся мебель. Запустение здесь неописуемое».
20 июля
«Русский очень силён и дерётся отчаянно, наущаемый своими комиссарами. Сражения в лесополосе особенно тяжелы. Внезапно, откуда ни возьмись, появляется русский и открывает огонь, атакует колонны, отдельных бойцов или машины со связными. По любым стандартам война тут очень тяжёлая. Прежде всего невообразимые транспортные трудности, огромнейшие пространства, бесконечные леса, трудности с языком и тому подобное. Все предыдущие кампании были, скорее, детской игрой по сравнению с нынешними боями. Наши потери значительны, а у русских очень, очень велики».
30 июля
«Враг напротив нас — на удивление активен и крепок. Уже ранним утром он, хотя и не в полную силу, атаковал 134-ю дивизию. 75 перебежчиков перешли на нашу сторону несколько часов спустя. Уму непостижимо: всегда одно и то же. В целом русский сражается с фанатичным упорством. Но каждый в отдельности подчёркивает свою усталость от войны, своё желание перебежать, свою ненависть к комиссарам, которые заставляют идти в бой под дулом пистолета. Эти две позиции трудно сочетаются. Если последняя из них истинна, то когда-нибудь всё должно рухнуть».
3 августа
«Поразительно, как же упорно сражается русский. Его соединения наполовину уничтожены, но он наполняет их свежими бойцами и снова идёт в атаку. Как русские этого добиваются, я не понимаю. Пленные настаивают, что всему виной давление комиссаров, которые расстреливают любого, кто не подчиняется. Но такими средствами невозможно постоянно держать войска в боевой готовности. Наше стремительное наступление превратилось в медленное ковыляние. Невозможно предсказать, как далеко внутрь России мы пройдём, пока сопротивление будет столь же упорным... Иногда мы думаем, что нам принесёт зима. Наверняка нам придётся остаться в России. Кажется маловероятным, что большевики пойдут на мировую или вовсе прогонят Сталина. Так что мы встретим зиму в позиционных боях по всей огромной линии фронта. Хорошенькая перспектива».
